Храм без купола, с крышей пологой,
Сиротливо стоящий вдали,
Он прижался стеной у дороги,
Где вечерние тени легли,
Здесь когда-то была колокольня
Слышен звон её был целый год,
Средь весёлого летом приволья
Шёл на Троицу Божий народ
Но пришли и снесли супостаты
Белый купол, колокола,
Новой власти кровавой Пилаты,
Проповедники ада и зла
И суровым лицом каменея
От бессильной и злобной тоски,
Они мрачно ругались и ели,
Крепкий спирт зажимал их в тиски
Купол взяли тросом, развалили
Вдоль дороги, что к речке вела,
И поспешно костры разводили –
Грели в пламени колокола…
Мы теперь собираем обломки
Той былой христианской весны,
Чтоб хранили и знали потомки
Неприкаянной, грешной страны.
Комментарий автора: После поездки в одну малонаселённую деревню Вилегодского района, Архангельской области, где я видел этот храм, написал эти стихи. Но сейчас уже лучше, он восстанавливается, хотя и с трудом.
Денис Золотовский,
Коряжма, Россия
Живу в Архангельской области, крещён с 2000г. в нашей местной церкви, православный христианин. e-mail автора:gefest2@atnet.ru
Прочитано 3606 раз. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
